Параллельный катаклизм - Страница 93

4. Враг наружный и враг внутренний

И еще есть один толк от вторжения «Советского Союза» в Тасманово море помимо запугивания караванов из Северной Америки – его существование отвлекало на себя авианосные и линейные силы из средней части Тихого океана. Теперь каждый уважающий себя конвой имел не только эсминцы, но еще и тяжелые крейсера, а лучше корабли класса «Миссури».

А «Советский Союз», обладая огромной автономностью, пугал своим контуром то Новую Зеландию, то Новую Каледонию, а его гидросамолеты выслеживали добычу. Все, что двигалось по морю или пускало дым, сразу вызывало на мостике живейший интерес. И росли на дне акватории, спорной между Индийским и Тихим океанами, залежи простреленных навылет корабельных корпусов.

Не всегда, безусловно, судно топилось, как только его корпус – точка на горизонте – оказывался в пределах поражения главных или второстепенных калибров. Бывало, когда оно замрет, натолкнувшись на пристрелочные выстрелы, линкор летит к нему на всех парах, одновременно передавая флажками программу действий, а гидроплан его кружит над жертвой, производя предварительную проверку на предмет запрещенного товара. Затем, как положено, подходит к борту спущенная моторная лодка с призовой командой, а иногда, когда время поджимает, – есть сведения, что поблизости резвится в волнах парочка охотников-линкоров с эскортом, «КОР-1» сам на воду спускается и уже с него второй пилот передает на судно, попавшееся в лапы, нужное распоряжение. Обычно комплекс распоряжений простой: запрет на пользование радиоприборами, покуда «Советский Союз» свое, партией данное предназначение не выполнит – это раз; экипажу и пассажирам, если таковые имеются, покинуть судно в течение минут пятнадцати-шестнадцати – это два. Бывало ли по-другому? Да, два случая из семнадцати. В одном, после беглого контроля трюмов, сухогруз дружественной, вставшей на социалистический путь развития Индонезии был отпущен с пожеланиями доброго пути. В другом небольшое пассажирское судно под панамским флагом оказалось доверху набито мирными туземцами с островов Океании. Не было у тех туземцев с собой ничего, кроме набедренных повязок, кокосов, неразумных детей и таких же, не ведающих русского языка и трудов Карла Маркса, женщин. А судьба тех туземцев была трагична до слез, выселила их с исторической родины проникнутая милитаристским угаром Америка, дабы на их родном атолле взрывать и совершенствовать свое варварское оружие массового поражения. Вам еще повезло, сказал океанийцам растроганный замполит Скрипов, не помню уж кого точно, то ли Хиросиму, то ли Мацуяму, они вообще ни о чем не предупредили и нисколечко не выселили, а сразу опустили на голову свою подлую атомную бомбу. Наша родина, первая исторически завоеванная социализмом, досказал он напоследок, никогда не будет использовать столь варварское средство разрушения на мирных атоллах и в прочих населенных джунглях. Затем экипаж «Советского Союза» подарил жертвам империализма четыре ящика засоленной таранки, чем, безусловно, вдохнул в изгнанников дух борьбы за свои человеческие права, а также веру в Краснознаменный Тихоокеанский и, может, даже Средиземноморский флот. После теплого прощания под корабельный оркестр с братьями и сестрами по планете советские моряки преисполнились такого негодования к буржуазии, что те, кто еще недовступил в комсомол и партию, довступили, а те, кто в момент спешно собранных ячейковых собраний находился у любимых пушек или же котлов, подали заявления о вступлении прямо из боевых постов.

Конечно, к большому сожалению экипажа, досматривать все проходящие суда иногда не хватало времени и приходилось принимать решение и открывать огонь, руководствуясь лишь национальной принадлежностью. А часто остановленные сами провоцировали применение жестких методов воспитательного воздействия, типа калибр сто пятьдесят два, так как, вопреки указаниям или не дослушав оные, пытались вторгнуться в радиоэфир со всякими сигналами «SOS», маскирующими сговор с авианосными группировками англо-американского флота. И знаете, тяжело было в некоторых случаях принимать роковое решение.

Поэтому рядом с командиром корабля всегда находился заместитель по политической части, и часто капитан – контр-адмирал Пронь – советовался с ним насчет применяемых калибров либо по более бытовым вопросам. Думаете, пока боевые моряки с ног сбивались в поисках контрабандных грузов, обшаривая море Фиджи, море Тасманово и море Коралловое, у политотдела не было других забот, как собрания проводить и капитана судна морально поддерживать? Ошибаетесь. Например, освобожденному комсомольскому работнику Баженову было отдано приказание изъять из библиотеки корабельной, до особого распоряжения, книгу «Одиссея капитана Блада» и все ее продолжения, так как в народе подпалубном вызвать могла она неправильные ассоциации с текущим моментом истории, а кроме того, поручили Баженову выявить и также изолировать романы сходного содержания.

Баженов отнесся к заданию ревностно, и после нескольких дней поисков обнаружил еще один компромат – «Красный корсар», американского, конечно же, автора Фенимора Купера. Безусловно, особо настораживало первое слово данного названия. Прочитав его на обложке, старший корабельный замполит Евгений Ильич Скрипов весьма побледнел и спешно вызвал на собеседование корабельного библиотекаря – мичмана Цибулю. Конечно, Цибуля попал под горячую руку, но нельзя же было наказывать весь советский наркомат книгопродажи и книгопечатания? А еще, вместе с мичманом Цибулей, под горячую руку угодили «Последний из могикан» со «Следопытом». Тираж сей потенциально крамольной литературы в сто тысяч единиц, к тому же неоднократный, поражал.